Дезинформация, отсутствие информации или переизбыток? Особенности медиапотребления студентов

Дезинформация, отсутствие информации или переизбыток? Особенности медиапотребления студентов

Автор: Julien Boyadjian

На сегодняшний день социальные сети выделяются как главный источник информации у молодой аудитории. Согласно социологическим исследованиям 2018 года, 71% опрошенных в возрасте 15-34 лет ежедневно используют социальные сети в качестве источника информации, в то время как телевизионные новостные программы были названы 49% участников исследования. Радио нашло отражение в ответах 33% респондентов. Пресса, бумажная и распространяемая в электронном виде, интересует всего 29% опрошенных. Интересно, что в данной возрастной категории принято пользоваться как минимум четырьмя способами потребления новостного контента. Исключительно контентом социальных сетей интересуется всего 3% респондентов, относящихся к возрастной группе 18-24 года. 

Поэтому в данном исследовании внимание сосредоточено на свежих данных, посвященных анализу медиапотребления французской молодежи 18-22 лет разного социального и культурного уровня. Целью исследования является демонстрация того факта, что изучаемая аудитория скорее подвержена дезинформированности, чем деинституционализации, а также то, что студенты из наиболее привилегированных слоев населения более подвержены избирательному воздействию информации в социальных сетях, чем в других средствах массовой информации. 

Подобная тенденция начала проявляться еще в 2000-х годах, когда снижение интереса к печатным изданиям, радио и телевидению стало с каждым годом все более заметно. Традиционные способы потребления медиаконтента год за годом уступали место цифровым, отдавая пальму первенства социальным сетям, агрегаторам и поисковым системам, таким как Google. Связано это во многом с тем, что алгоритмы подобных платформ формировали новостную ленту, согласующуюся с интересами каждого конкретного пользователя. 

Данный тренд привел к формированию максимально комфортной, практически лишенной препятствий среды для распространения фейковых новостей. Исследования показывают, что наиболее популярные фейки имеют свойство распространяться шире, чем новости из “легитимных” источников (Silverman, 2016). Более того, значительная часть людей, встречающихся с недостоверной информацией, склонна ей верить (Silverman, Singer-Vine, 2016). Однако общая тенденция такова, что чаще всего фейк-ньюс подвержены все-таки наиболее политизированные представители старшего поколения (65+). Таким образом, тот факт, что рекордное число фейков распространяется именно в социальных сетях, которые предпочитает молодежь, не означает, что младшее поколение подвержено дезинформации сильнее, - исследования указывают на диаметрально противоположное положение дел.

Здесь же стоит оговориться, что молодежь весьма неоднородна. К сожалению, этому вопросу посвящено недостаточно исследований, хотя имеющиеся явно указывают на серьезные различия в медиапотреблении более широко распространенного класса работающих молодых людей, предпочитающих ТВ и региональные издания, и студентов высокорейтинговых высших учебных заведений, выбирающих Интернет, радио и качественную прессу. Из этого формируется гипотеза, что даже digital natives внутри своего поколения могут быть весьма полярными, среди которых широкие массы склонны скорее к неинформированности, а представители привилегированных слоев населения больше подвержены влиянию разнородной информации из социальных сетей, ее переизбытку. 

Не исправляет ситуацию и распространение цифровых сетей: многочисленный слой работающей молодежи хоть и получил простой и удобный доступ к социальным сетям и Интернету в целом, использует блага цифровизации не для ознакомления с политической и международной повесткой, из-за чего остается запертым в своеобразном пузыре, куда серьезная новостная повестка практически не имеет возможности прорваться, не важно, правдивые это сведения или нет. 

Привилегированная молодежь же остается более изученной. Их медиапотребление регулярно, разнообразно и характеризуется высокой степенью вовлеченности. Известно также, что прямое влияние на их предпочтения имеет общая политическая и идеологическая направленность учебных заведений и даже специализация. И такой выбор политической ориентации фактически диктует логику медиапотребления и структурирует процесс обмена информацией. Однако важным отличием современной образованной молодежи можно считать то, что СМИ больше не являются для них ни “политическим компасом”, ни “духовным наставником”, тогда как их поведение в социальных сетях характеризуется меньшей избирательностью, что формирует из них полюс, противоположный находящемуся в “информационном пузыре” сообществу сверстников.

Сегодня социальные сети занимают центральное место в информационной экосистеме студентов. Однако данное исследование показало, что социальное положение оказывает прямое влияние на медиапотребление сообщества, разделяя представителей молодого поколения на два полюса. 

Наиболее многочисленный средний класс (работающий и менее образованный) находится в своего рода “информационном пузыре”, изолированном от новостной повестки. В социальных сетях они обмениваются преимущественно личными, спортивным и “вирусными” новостями, которые можно легко использовать в стандартном разговоре. Равнодушие этого полюса к политическим новостям  обуславливает их недоступность для фейк-ньюс. Они неуязвимы, когда речь идет о дезинформации, но плата за это - недостаток знаний об актуальной новостной повестке. С другой стороны, она им попросту неинтересна.

Противоположный полюс представляют студенты элитных высших учебных заведений. Их медиапотребление разнообразно: интерес представляют как традиционные, так и новые медиа, как информационный “мейнстрим”, признанные журналисты, так и альтернативные авторы, блоги и т п. Из-за этого они подвержены переизбытку информации и разрозненному потреблению. Привилегированная молодежь охотно делится новостями и мнениями, но преимущественно теми, которые совпадают с их собственными политическими взглядами, сформированными средой общения и обучения. Более легкий доступ к “информационному предложению” со временем направляет их к “дефицитному” инфопродукту. 

Поэтому в целом можно говорить о наличии широкого разнообразия (дис)позиций и информационных практик между этими полюсами.